Эпизод второй. Возвращение хомяка. → Курилка (Юмор/Болталка/Флудилка/ОффТопилка)

Эпизод второй. Возвращение хомяка. Часть первая
Просто Сергеич
Часть первая. «Школа леопарда»

Хромая на обе ноги и поминутно потирая ушибленные во время боя места (а их было столько, что я все никак не мог решить, какое из них помассировать в первую очередь, а что оставить на потом), я поплелся в «зону безопасности». Голова кружилась, в ушах стоял непрерывный гул, а перед глазами прыгали «зайчики» — то ли от полноты новых ощущений и притока адреналина, то ли от контузий, вызванных многочисленными попаданиями в голову и взрывом гранаты. Так, шаркая ногами и спотыкаясь об различные выдающиеся детали окружающей местности, я и добрался до «зоны безопасности».

Протаранив головой защитную сетку, ограждающую эту самую «зону», я наконец, в полном соответствии с требованиями правил ТБ (для совсем тупых хомяков поясняю, что ТБ – это правила Техники Безопасности), снял залитую разноцветной краской маску, напоминающую палитру сумасшедшего художника-экспрессиониста, творящего после многодневного запоя под сильным укуром. Заглушку на ствол я естественно потерял где-то в мрачных застенках зловещего здания. Но, со свойственной любому хомяку сообразительностью, я мгновенно нашел выход. Напялил мокрую перчатку средним пальцем на ствол маркера так, чтобы получился своеобразный интернациональный жест. Вот и все дела!
На лежащем в «зоне» бетонном блоке я увидел странное существо – небольшого росточка толстенького человечка в застиранном и заштопанном камуфляже. Он сидел в позе «лотоса» на жестком, холодном бетоне и загадочно улыбался. В правом ухе у него торчал наушник радиостанции, провод от которого уходил в нагрудный карман. В одной руке он держал бутылку пива, а в другой – губную гармошку. На колене покоился огромный, изрядно покусанный, бутерброд с колбасой и сыром. Человечек одновременно пил пиво, лопал бутерброд и играл на губной гармошке. Самое удивительное, что все это у него получалось! Когда сиротливые капли пива стекали с небритого подбородка на выдающееся из-за ремня, обтянутое старой тельняшкой, пузо, он, не прекращая играть и не отпуская бутылки, растирал их кулаком. При этом улыбка на его лице сменялась печальной гримасой. Рядом со странным незнакомцем стоял мегафон, а возле ног лежал огромный рюкзачище с торчащими из него подозрительными ржавыми железяками. Впрочем, в том, что он имеет отношение к пейнтбольной братии — у меня сомнений не возникло. К бетонному блоку, на котором величественно восседал этот любитель пива и музыки, был прислонен ухоженный стандартный Tippmann rental с удлиненным стволом. Точно такой же маркер был и у меня. Так вот он какой, юморист — запускающий во время игры немецкие марши вперемешку с песнями о Сталине.
— Кто это? – спросил я у оказавшегося рядом молодого хомячка, одетого в огромный, явно не по росту, камуфлированный комбинезон. Похожий на «Нахаленка» из известного кинофильма хомячок не ответил, он был сильно занят тем, что пытался размотать или разорвать полосы клейкой ленты, которой огромный комбинезон был подогнан по его щуплой фигуре. При этом он забавно подпрыгивал, повизгивал и бросал печальные взгляды в сторону ближайших кустов. Лента тянулась, но не поддавалась. Странный человек с бетонного блока достал откуда-то тяжелый ржавый нож и бросил его к моим ногам. Он опять умудрился проделать это не выпуская из руки бутылки и не прекращая играть на гармошке.
— Помоги малому. Не видишь – он сейчас обоссытся?! – пропела губная гармошка.
Я поднял нож и принялся срезать, оказавшимся неожиданно острым лезвием, полоски скотча с одежды бедного ребенка.
— Это Борисыч. Его все знают. — ответил наконец благодарный хомячок.
— Он что, крутой игрок? – спросил я.
— Да нет! Игрок он средненький, но обладает Тайным Знанием и Силой!
— Чем обладает? – удивился я. В этот момент последняя лента скотча лопнула.
— Спасибо! – крикнул хомячок и метеором устремился в кусты на ходу расстегивая комбинезон.
— Да прибудет с тобой Пиво! – ответил человек с бетонного блока.
— Издеваешься?- прошелестел напряженный голос из кустов.
К сожалению, пообщаться с Борисычем, мне толком не удалось. От оживленно дискутирующей кучки опытных игроков отделился парень в камуфляже и каске, похожий на Рэмбо или на рекламу из журнала «Soldger of fortune».
— Ты чего нарушаешь? – начал было он, но я, подумав, что имеется в виду отсутствие на моем маркере штатной заглушки, сразу поднял на уровень его глаз свой, оригинально заглушенный, ствол. Некоторое время парень удивленно рассматривал «фак» — образованный средним пальцем, надетой на ствол задубевшей от краски перчатки.
— Ну, ну… Ладно, иди. Там народ на следующую игру собирается. – произнес он и, четко повернувшись через левое плечо, строевым шагом отправился к притихшей вдруг кампании «ветеранов».
Борисыч перестал играть, сделал большой глоток пива и заинтересованно взглянул на меня.
— Ножик-то отдай! Он тебе не пригодится. – сказал он хриплым голосом.
— А что мне пригодится? – спросил я, возвращая нож владельцу.
— Сила! – ответил он.
— Какая сила? – не понял я.
— Сила духа! Иди! И да прибудет с тобой Пиво! – услышал я в ответ.
— Причем здесь пиво?
— А когда ты придешь к Борисычу за помощью – захвати пару бутылок. – раздался голос молодого хомяка из кустов. — Без пива он ничего не делает!
— А чего мне помогать? У меня и так все нормально. – удивился я.
— Да? А ты так ничего и не понял? Ну тогда иди, играй. – ответил мне счастливый хомячок и, гордо застегивая комбинезон, проследовал в зал, где готовились к очередной миссии отдохнувшие хомяки. Я отправился за ним. «Сила духа!», «Пиво!» — сюр какой-то! – подумал я.
Проходя мимо группы «ветеранов», я краем уха услышал, что они все-таки решили «отлеопардить» какого-то «оборзевшего в корягу Маклауда».
В зале было шумно и тесно. Только что прибывшая группа молодых хомяков проходила вводный инструктаж. Пришлось опять послушать это издевательство над рассудком. Инструктор, как я предполагаю, на самом деле был законченным мизантропом и садистом, зачем-то играющим роль добренького учителя. Он также тупо и однообразно вколачивал прописные истины в головы покорных хомяков, как огромный дизельный молот железобетонные сваи в болото. Хомяки делали вид, что это им интересно (хотя многие слышали эту речь уже раз двадцать), а инструктор притворялся, что ему нравится такая аудитория. В результате все остались довольны.
Хомяки дружной толпой помчались занимать позиции. К ним присоединилась команда «ветеранов». Миссия «Два флага». Поиграем.
К сожалению, в текст подробнейшего инструктажа не вошло множество фольклорных понятий, необходимых для выживания молодого хомяка. Поэтому я не обратил особого внимания на недавно услышанные термины: «Маклауд» и «отлеопардить Маклауда». И уж тем более, я даже и не подумал, что это все недавно прозвучало в мой адрес. А жаль…
Прогудела сирена, возвещающая о начале баталии. Я занял удобную позицию у разбитого окна, рядом с подозрительно пахнувшей кучей какого-то тряпья. Пару раз я для пристрелки пальнул по стене дома напротив. Точность вполне приемлемая. Враг – не пройдет! Юморист –Борисыч, врубил бодрую песню про легендарный крейсер «Варяг». Мне показалось это забавным. Из окна напротив осторожно высунулась чья-то маска. Я затаил дыхание, подкорректировал прицел и плавно потянул спусковой крючок. Вот тут все и началось…

продолжение следует…

Эпизод второй. Возвращение хомяка. Часть вторая
Просто Сергеич
Часть вторая «Прыжок леопарда».

Первый мой выстрел прошел немного выше цели, зато второй – поставил симпатичную жирную кляксу точно по середине стекла маски противника. Неплохо для начинающего хомяка! В соседнем оконном проеме тут же показались еще две головы. На, на, на тебе! Пять выстрелов – одно попадание. Отлично! Это было похоже на какую-то компьютерную игру. В окнах появляются враги, а ты должен успеть их завалить. Из глубины оконного проема дома напротив вылетела неприцельная ответная очередь. Несколько шаров раскололись об оконную раму выше моей головы, остальные – зашлепали по стене комнаты за моей спиной. Еще одна очередь. И еще. Потом несколько одиночных выстрелов, но уже гораздо ближе. На стекле моей маски появилось несколько маленьких капель краски. Чисто автоматически, я попытался их стереть.
— Не три маску, олух! Только размажешь! – раздалось у меня над ухом. От неожиданности я резко обернулся и увидел Борисыча, стоявшего рядом в простенке между окнами. В ту же секунду короткая злая очередь прошила воздух точно в том месте, где только что была моя голова.
— Во-во! Убирать башку надо! Не видишь – к тебе уже пристрелялись! – наставительно произнес Борисыч, стреляя куда-то через соседнее окно.
– Хочешь выжить — шевели ягодицами. Не бойся пернуть! Выстрелил пару раз – меняй позицию! – продолжал поучать меня Борисыч. Так вдвоем с Борисычем мы отбили несколько атак, выведя из строя человек шесть бойцов противника. Мне понравилось.
В здании напротив шла интенсивная стрельба, прерываемая гулкими взрывами гранат. Наша группа захвата рвалась к вражескому флагу. Из окон и щелей в стенах ангара, примыкающего к зданию напротив, повалил густой белый дым. Там тоже шел ожесточенный бой.
— Ну, вот. – сказал Борисыч, наклонив голову к наушнику гарнитуры рации. – Еще минут десять, и мне пора сваливать.
— Как сваливать? Куда сваливать? – не понял я.
— Ножками. Быстро. И подальше отсюда!
— А зачем? Мы здесь нормально сидим!
— Этот бал в твою честь! Не хочу портить людям удовольствие. – сердито ответил Борисыч.
— Какой бал. Причем здесь я? И почему тебе надо уходить? – спросил я.
— Скоро добьют последних хомяков и пойдут на штурм.
— Мы уже отбили несколько штук и ничего! Только не говори, что ты струсил. Это же игра!
— Штурм – штурму рознь! А этот будет в твою честь. Гордись! Игра не кончится пока тебя не «отлеопардят». А ухожу я, потому что выполнил свою миссию. Трусость здесь не причем: «Хомяки не боятся опасности, они от нее убегают!». Триста пятьдесят fpc – не шутка.
— Кого «отлеопардят»? Что это значит? Какую миссию? – не понял я.
— Моя миссия — не дать хомякам подстрелить тебя раньше времени! Ты что, так ничего и не понял? Ты сейчас не честный хомяк, ты «Маклауд» и тебя сейчас «леопардить» будут! – зло прохрипел Борисыч. – Мне самому эта идея не по душе, но против Стаи я не пойду. Я только согласился беречь тебя от случайностей, пока тебе подготавливают торжественную порку. А «леопардить» тебя «Сникерсы» будут.
Я почувствовал, как моя, недавно отросшая, хомячья шерстка встала дыбом. Смутные сомненья, терзавшие меня последнее время, обрели основу. Я припомнил и косые взгляды, и странные словечки в мой адрес. Да, творится, что-то неправильное. Произошла какая-то досадная ошибка и я оказался в центре непонятной интриги.
— Ты можешь мне все объяснить или правила Стаи не позволяют? – спросил я.
— Ты вроде нормальный парень. Зря на тебя «Сникерсы» бочку покатили. Но Стая решила – значит решила. А объяснения ты должен был получить еще на инструктаже. Или ты решил, что инструктаж – только для дебилов? Надо было вопросы задавать если не понял чего. А объяснения – изволь. Получишь. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать. – ответил Борисыч.
Вкратце, от Борисыча я услышал следующее:
Сообщество опытных игроков – «ветеранов» составляет Стаю. Стая делится на тактические команды или кланы: «Сникерсы», «Дорожники», «Чугунная смерть», «Волкулаки» и другие. Кроме всего прочего члены кланов следят за «чистотой игры». Не всегда инструкторы и судьи (кстати, они тоже являются членами кланов…) могут справиться с нарушениями правил игры, вот тут в дело и вступают кланы. Совет Стаи обсуждает кандидатуру нарушителя, определяет степень вины и принимает меры. Обычно, сначала нарушителя предупреждают, а если не доходит – применяют другие, иногда жестокие, способы воздействия.
«Маклаудство» — одно из самых страшных нарушений правил игры. «Маклауд» — игрок, который умышленно не признает себя пораженным при попадании в него шарика или в других, оговоренных правилами, случаях. Это портит честным игрокам все удовольствие от игры и может стать причиной конфликтов с довольно неприятными последствиями. В первой же игре я, своими выстрелами, невольно нарушил правила и стал «Маклаудом». Мало того, будучи пораженным, я случайно попал в причинное место, одному из уважаемых представителей почтенного клана «Сникерсов». (Какая борзота!) Кроме того, когда представитель Совета Стаи подошел ко мне, чтобы сделать предупреждение, я смертельно оскорбил его, сунув ему в рожу «фак»! (Будут тут, понимаешь, всякие хомяки – «Маклауды», показывать «факи» почтенным членам Совета Стаи! Действительно наглость!) Поэтому, Совет Стаи (просматривается подозрительная аналогия с некой организацией СС…) постановил: «оборзевшего Маклауда – отлеопардить!».
«Отлеопардить» — наставить нарушителю некоторое количество синяков так, чтобы покрытые синяками кожные покровы оного, напоминали шкуру одноименного животного. Обычно для этого назначается «картельная команда» (опять просматривается подозрительная аналогия…). «Каратели» устанавливают на своих маркерах максимальное давление и «леопардят» нарушителя, дабы внушить ему уважение к законам Стаи или совсем вывести из строя. «Каратели» действуют только против нарушителя, поэтому, для предотвращения ненужных жертв из числа честных игроков, «карателей» поддерживает бригада прикрытия «ветеранов». Бригада прикрытия расчищает путь «картелям» и загоняет на них жертву. Теоретически, «карателей» должны поддерживать все члены кланов. Наказание жертвы должно происходить строго в рамках формальных правил игры. (Можно подумать, что откручивать маркера – это по правилам!)
В моем случае игра была построена следующим образом:
«Ветераны» сидят в обороне и охраняют флаги, чтобы слишком резвые хомяки их не захватили и не испортили охоту. Ведь после захвата флага противника и доставки его на «респ» своей команды игра прекращается и «Маклауд» останется «неотлеопарженным». Поэтому «ветераны» отстреливают хомяков противника и не воюют между собой, до тех пор пока «каратели» не доберутся до «Маклауда». «Ветераны», также не должны стрелять в «Маклауда» сами, а предоставить это «карателям», т.к. если «Маклауд», не дай бог, признает себя пораженным, то «леопардить» его будет нарушением правил. (Хотя всякое бывает…)
— Не надо строго судить «Сникерсов». – говорил Борисыч. – Они недавно вернулись со сценарника, где вдоволь натерпелись от «Маклаудов». А тут ты подвернулся. Вот они и взвились!
— Ну и как мне быть дальше? – простонал я, осознав наконец всю глубину задницы в которой я оказался.
— А это — смотря кем ты себя считаешь. Если ты истинный хомяк и боец – борись! А если ты обделался и тебе все надоело — уходи. Снимай маску и вылезай в окно. Стрелять по тебе «ветераны» и «каратели» не будут – для клановца это западло, а хомяков скоро всех перестреляют. За это, организаторы игры, выгонят тебя с поля и включат в черный список. После этого ни одна нормальная контора никогда не пустит тебя на пейнтбольную площадку. Ты никогда не станешь пейнтболистом.
— А клановцы точно стрелять не будут? – спросил я.
— Ха-ха! Они стреляют точно! Ха-ха-ха! Но в тебя стрелять не будут. «Леопардят» не из мести и садизма, а для того, чтобы избавиться от сволочных игроков! Если ты обделался и уходишь сам, то ты недостоин шара! Чего на тебя шары зря тратить? Ты не игрок. Ты посторонний – так, деталь пейзажа, а посторонних стрелять — для нормального клановца это западло!
Недавно родившийся во мне хомяк, ощетинился и показал зубы. Шерсть на гладком, пушистом загривке встала дыбом. Бойцовские инстинкты взяли верх над здравым смыслом.
— Если я хочу остаться хомяком?
— Тогда тебя «отлеопардят», а это очень больно! – спокойно сказал Борисыч.
— А если я хочу остаться хомяком, но не хочу быть леопардом? Что делать?
— Победить! Красиво и честно. Так, чтобы все увидели, что ты настоящий игрок, а не говно!
— Но, это невозможно! Против меня встали все кланы, вся Стая!
— Кланы и Стая встали не против тебя, они встали за порядок!
— Ну и как их победить? Их много: и «ветераны», и «каратели», а я один!
— Да прибудет с тобой Пиво! О отважный хомяк! – торжественно произнес Борисыч.
— Чего? – не понял я. – Причем здесь пиво?
— Я дам тебе совет, а ты поставишь мне бутылочку хорошего пива. Если жив останешься…
— Договорились! Излагай! – обрадовался я.
— Времени мало. Повторять не буду. – сказал Борисыч. — Слушай и запоминай. Против тебя воюет не вся Стая, а только «каратели». Остальные тебе не помеха. В этом твое преимущество. «Карателей» немного – меньше десятка, и они мелкими группками рассредоточены по игровой зоне. Пока они ждут тебя на улице, а не взялись тебя выкуривать отсюда, у тебя есть шанс прорваться. Клановцы в тебя стрелять не будут, а ты в них можешь запросто. В этом еще одно твое преимущество. В коридоре за стенкой еще осталось пять-шесть хомяков из твоей команды. У них я видел и гранаты и дымы. Организуй их и захвати флаг. Если поторопитесь — шансы у вас есть, и неплохие. Один дым кидаете прямо под окна и перебегаете в здание напротив. «Ветераны» стрелять не будут, чтобы в дыму не попасть в тебя, а «каратели» — чтобы не попасть случайно в хомяков. Оставшиеся вражеские хомяки вам не страшны. Не попадут. Да и мало их осталось… Так, что ты с командой без потерь ворвешься в здание. В это окно и в этот проход (Борисыч пальцем, на пыльной столешнице сломанного стола, нарисовал план вражеского здания) кидаете гранаты. Потом бежите сюда, дальше сюда и сюда (грязный палец Борисыча порхал по импровизированной карте). Вы окажетесь в коридоре, откуда есть три входа в зал, где находится флаг. Флаг охраняют три «ветерана» — они заняли позиции здесь, здесь и здесь. Если кинуть гранату сюда, а потом дружно ворваться в зал, то зная, где засели «ветераны», вы сможете их перещелкать. Вот здесь есть «мертвая зона» и вот здесь. А того, кто эти зоны прикрывает, вы снимете гранатой через вот эту вентиляционную отдушину. Дальше, хватай флаг и по этому коридору беги к окну. От окна до «респы» — рукой подать. Хомяки тебя прикроют. Дымовуху можно кинуть, если останется. Правда «ветераны» в здании озвереют, когда узнают, что несколько хомяков стибрили у них из-под носа флаг, но это уже их проблема.
— А откуда ты знаешь, где засел противник? Телепатия? Тайные знания? – спросил я.
— Опыт и вульгарный радиоперехват! – скромно ответил он, поглаживая рацию.
При таком раскладе, коварный план Борисыча, казался вполне выполнимым. В коридоре оказалось аж восемь союзников-хомяков, но уговорить мне удалось только пятерых (Борисыч, как в воду глядел!). Под прикрытием дыма, мы без проблем проскочили в логово врага. Скрупулезно выполняя маккиавелевский план Борисыча (за такой план и ящика пива не жалко!), мы подошли к залу с флагом, потеряв всего одного своего (нарвались на заблудившегося в темноте дикого хомяка) и уничтожив десяток противников.
Мы захватили флаг! Правда, при этом я потерял весь свой отряд. В зале оказалось еще два вражеских хомяка, да и «ветераны» перед смертью успели огрызнуться. Представляю, как им было обидно! Эх, жаль, что группа наша была несыгранной! Мы бы их всех сделали вообще без потерь! Пройдя по коридорчику, я выглянул в окно. Дымов больше не осталось. Зато остался последний рывок. Еще немного, еще чуть-чуть, и Победа!
Осталось совсем немного – преодолеть последние 30 метров. Но до «респа» лежало открытое пространство с низкой травой и небольшими кустиками чахлой полыни. Все это простреливалось насквозь из любой точки. Шары свистели вокруг, пачкая травку и кося худосочные стволики сухих сорняков. Глядя через маленькое окошко стекла маски, запотевшего от моей раскаленной головы, я побежал. Из окон, от углов здания и даже с крыши по мне стреляло с десяток стволов. Шары ложились совсем рядом, с мерзким вжиканьем пролетали возле головы и пунктирной линией пересекали направление моего движения. – Почему они не попадают? – билась в голове назойливая мысль. Ответ напрашивался только один: по мне стреляют «ветераны», которые, в соответствии с коварным планом, не должны меня шлепнуть. Эту миссию должна выполнить «карательная команда» и значит она где-то рядом.
Осталось двадцать метров. Краем глаза я замечаю, как сбоку слева, совсем рядом, появилась фигура «ветерана». Того самого, которому я показал наствольный «фак». Наверное, это один из «карателей». Даже через маску было видно, как он злорадно ухмыляется. Маркер я держу в правой руке стволом вниз, повернуться и выстрелить я просто не успею.
– Ну, вот и все. В гости к хомяку пришел песец… — подумал я, глядя как «ветеран» неторопливо поднимает ствол. В этот момент, из-за кустика полыни, как гаишник из засады на трассе, выскочил маленький хомячок. Тот самый, которому я недавно помог избавиться от штанов. Как он умудрился спрятаться? Кустик же маленький! Хомячок сжимал в лапках огромный обвешанный Tippmann с полуметровым стволом, сошками, деревянным прикладом и оптическим прицелом. Хомячок, видимо, давно сидел в засаде, был готов, и поэтому успел выстрелить первым. Шар из длинноствольного Типмана, со звонким шлепком, бьет в фидер маркера «ветерана», превращая в кисель, находившийся в нем боекомплект. Второй раз хомячок выстрелил уже одновременно с опомнившимся противником. Голова «ветерана» дернулась, стекло его маски оказалось залеплено краской. Маркер в руках «ветерана» выхаркнул короткую очередь и захлебнулся киселем из фидера. Хомячок, срезанный очередью, молча падает в траву. Стрельба стихла.
Пятнадцать метров. Бегу. Время замедлилось. Кровь кузнечным молотом стучит в висках. Изо рта вырываются клубы пара. Грудь пылает огнем. Пропитанная потом одежда липнет к телу и стесняет движения. Маска запотела полностью. Капли конденсата стекают со стекла, оставляя прозрачные дорожки, через которые все-таки можно смотреть.
Четырнадцать метров. Бегу. Легкие с натужным хрипом выталкивают раскаленный воздух. Хлопки справа. Правое предплечье взрывается огненной болью. Роняю маркер. Плевать! Поражение в руку, ниже локтя — не считается.
Тринадцать метров. Бегу. Ставшие вдруг чугунными ноги слушаются с трудом. Вижу квадратики сетки на «респе». За ней радостные лица хомяков из своей команды. Они верят мне! Они болеют за меня! Они кричат мне что-то. Не слышу. В ушах стоит гул, как в кузнечном цехе паровозного завода.
Двенадцать метров. Бегу. Рычу от напряжения. Хлопки справа, слева и за спиной. Мимо! Все мимо! Шарики бьются в сетку «респы» и бессильно скатываются вниз.
Одиннадцать метров. Бегу! Хлопки. Хлопки. Хлопки. Везде хлопки! Кажется, что в меня стреляет весь мир. Попали в левое предплечье. Больно! Пытаюсь перехватить флаг правой рукой.
Десять метров. Бегу! Хлопки слились в один непрерывный низкий вибрирующий звук.
Девять метров. Бегу. Делаю еще несколько шагов. Спотыкаюсь. Роняю флаг. Подхватываю. Прыгаю в сторону «респы», вкладывая в прыжок все оставшиеся силы. Все. Конец! Обидно-то как! Упасть я уже не успел. Меня «отлеопардили» прямо налету…
Все произошло мгновенно. Прыжок. Полет. Залп из полудюжины стволов. Град ударов. Вспышка боли. И мое «отлеопарженное» тело проваливается куда-то вниз, бессильно цепляясь скрюченными пальцами за ячейки сетки «респы»…

эпизод первый